“Я бы очень хотел(а), чтобы мой учитель знал!” Эта фраза меня преследует. Она не дает мне покоя. И сегодня я снова её слышу, еще громче чем было раньше, эту фразу до слез пронзительную, невыносимо мучительную. И сегодня я снова вижу, еще сильнее чем было вчера, миллионы вопросительных детских глаз, очень грустных, печальных, слезливых. Они пристально смотрят на своего учителя (но мне кажется, что они смотрят и на меня). Они надеются, что их учитель услышит, заметит, поймет. Среди них я вижу сильно растерянного мальчика, его родители вчера развелись. А вот там, в уголке, не менее грустная девочка, вчера у нее умерла мама. А вот того, замкнувшегося в себе тринадцатилетнего пацана – вчера папа снова унизил и ударил, прямо перед его друзьями. А вот ту, прелестную девочку (уже почти девушку) – соблазнил и предательски оставил “друг”. А вот там... А вот того... А вот ту... А вот тех... Сколько же их таких детей, растерянных, преданных, потерянных, оставленных, раненных, униженнных, оскорбленных, побитых и изнасилованных?! И все они безмолвно кричат: “Я бы очень хотел(а), чтобы мой учитель знал! Я бы очень хотела(а), чтобы мой учитель знал!”

Эта фраза меня преследует. Она не дает мне покоя. “Я бы очень хотел(а), чтобы мои родители знали”. И сегодня я ее снова слышу, еще громче чем было раньше, эту фразу до слез пронзительную, невыносимо мучительную. И сегодня я снова вижу, еще сильнее чем было вчера, миллионы вопросительных детских глаз, очень грустных, печальных, слезливых. Они пристально смотрят на своих родителей (но мне кажется, что они смотрят и на меня). Они надеются, что их родители услышат, заметят, поймут. Среди них я вижу сильно подавленного, словно тень идущего мальчика, он устал от насмешек в школе. Его сердце смертельно бредит. А вот ту, уже смотрящую в никуда пятнадцатилетнюю девочку, жестоко высмеяли и публично опозорили в социальных сетях (её же однокласники). А вот там... А вот того... А вот ту... А вот тех... Сколько же их таких детей, растерянных, преданных, потерянных, оставленных, раненных, униженнных, оскорбленных, побитых и изнасилованных?! И все они безмолвно кричат: “Я бы очень хотел(а), чтобы мои родители знали! Я бы очень хотел(а), чтобы мои родители знали!”

Эта фраза меня преследует. Она не дает мне покоя. “Я бы очень хотела, чтобы мой муж знал”. И сегодня я её снова слышу, еще громче чем было раньше, эту фразу до слез пронзительную, невыносимо мучительную. И сегодня я снова вижу, еще сильнее чем было вчера, миллионы вопросительных женских глаз, очень грустных, печальных, слезливых. Они пристально смотрят на своих мужей (но мне кажется, что они смотрят и на меня). Они надеются, что их мужья услышат, заметят, поймут. Среди них я вижу сильно раздавленную, словно тень идущую женщину, она устала от грубости и насилия мужа. Её сердце перестало жить. А вот там, уже почти смотрящий в никуда пятидесятилетний мужчина, он также устал от жены... и такое бывает... А вот там... А вот того... А вот ту... А вот тех... Сколько же их таких растерянных, преданных, потерянных, оставленных, раненных, униженных, оскорбленных, побитых и изнасилованных?! И все они безмолвно кричат: “Я бы очень хотел(а), чтобы Вы знали! Я бы очень хотел(а), чтобы Вы знали!”

Иван Лещук, из цикла “Записки на полях души”
P.S. По сюжету фильма, “Куда приводят мечты”